Сегодня Волгоград простился с Николаем Максютой, который больше 13 работал губернатором нашей области. Впечатления от времени, когда Максюта возглавлял регион, конечно, у каждого свои. Тем интереснее понять личность ушедшего политика, ставшего символом целой эпохи. Был ли сам Максюта порождением своего времени, какие обстоятельства и личные качества мешали ему развивать область, а в чем он был уникально силен и какой вклад оставит в истории. Мы вспомнили основные вехи долгой губернаторской карьеры Максюты с теми, кто непосредственно взаимодействовал с ним в те годы. Личная характеристика самого прочного главы Волгоградской области – в материале «СоцИнформБюро».
Сегодняшнее прощание с Николаем Максютой, говорят знавшие его лично, вышло чуть более пафосным, чем он сам бы одобрил. Впрочем, море цветов, почетный караул и даже вынужденное перекрытие автодорог скорее неизбежная дань уважения.
Общее отношение даже тех, кто во времена политической активности Николая Кирилловича, были ему открыто оппозиционны, можно выразить так: человек, сделал все, что было в его силах. Именно в его. Как сложилась бы судьба региона, если бы его возглавил другой политик, с иными представлениями и амбициями, представить невозможно. Но Волгоградской области был предназначен Максюта.
К слову, о личной скромности Максюты. Тележурналист Николай Коробов, в середине 00-х работавший пресс-секретарем волгоградского губернатора, вспоминает, что в первый губернаторский срок (1997-2000 гг.) Максюта ездил на тюнингованной, но отечественной автомашине «Волга». Коробов считает это показателем бытовой непритязательности регионального руководителя. Впрочем, есть и другие версии. Например, такое поведение, наверняка, нравилось избирателям Максюты в регионе, а в Москве могли посчитать, что волгоградский губернатор следует столичным трендам – в те годы призыв пересадить чиновников на «Волги» был очень популярен.
Красная альтернатива и командная работа, бешеная «чуйка»
Автору этих строк (а в медиа я пришел в 2003 году, «живого» Максюту увидел в 2004-м), а тем более коллегам помоложе, Николай Максюта представлялся какой-то константой. Для многих его фамилия одно время стала почти что синонимом должности «губернатор». Казалось, что Максюта не только был едва ли не всегда, но был одинаковым. Конечно, это не так. Тот самый первый срок – с момента избрания в декабре 1996 – Максюта очень быстро учился. Это было вынуждено, ведь времена, как известно, были непростые, а избрание состоялось, как казалось, почти случайно. В губернаторское кресло члена компартии Максюту привело уникальное стечение обстоятельств. Директор судостроительного завода Максюта за год до губернаторских выборов был избран депутатом городской думы Волгограда и, при активной поддержке первого секретаря обкома КПРФ Алевтины Апариной, стал председателем горсобрания. Для многих будущих коллег и оппонентов по политическому поприщу Максюта не был неизвестной фигурой, но был недооцененной.
Владимир Попов, который во времена губернаторства Максюты, долгие годы возглавлял комитет по бюджету и налогам областной Думы, был знаком с Николаем Кирилловичем еще с советским времен. Попов работал на заводе «Ахтуба», а затем в обкоме партии (тогда единственной) и неоднократно взаимодействовал с производственником Максютой.
– Деловой, соображал быстро, с людьми работать умел, – вспоминает Попов.
Владимир Попов вспоминает, что предупреждал Ивана Шабунина (губернатор Волгоградской области в 1991-1996 гг. – прим. Ред), что острейшая политическая борьба того с мэром Волгограда Юрием Чеховым, может обернуться тем, что «победит кто-то третий». На тот момент коммунисты со своим кандидатом даже не определились. Сам Максюта, по мнению Владимира Попова, «не очень-то и рвался».
– Его Апарина уговорила. Сам он особой активности не проявлял, может, именно это-то и сработало. Он даже не ожидал и первые месяцы, а скорее всего, первые годы губернаторства, был немного растерян. Это было видно.
Наличие партбилета КПРФ давало Максюте хорошие позиции в регионе – и в народе и у значительной части элит – но делало все его обращения второсортными в высоких Московских кабинетах. Волгоградская область попала в умозрительный «красный пояс» – группу регионов, где у власти были представители компартии, и поэтому федеральные власти вникали в их проблемы по остаточному принципу или в исключительных случаях.
Константин Глушенок, который в 2000-2009 гг. работал помощником Максюты по экономическим вопросам, отмечает, что среди человеческих качеств его шефа была «осторожность, если не сказать опасливость».
– Это качество и сыграло с ним злую шутку. В некоторых вопросах, в том числе судьбоносных для области, там, где нужно было проявить решительность, решимость, жесткие качества, Николай Кириллович порой этого не делал. Это сыграло не лучшую службу нашему региону. Но и его осторожного стиля вполне хватило, чтобы на самом деле неплохо поработать и пройти целую эпоху. За эти 13 лет в области не случилось каких-то отрицательно-динамичных процессов, которые бы привели к массовому социальному недовольству. Он умел сдерживать и балансировать. Да и развивать умел, но осторожно, постепенно, – вспоминает Глушенок.
Николай Коробов оценивает осторожность бывшего босса с другой точки зрения.
– Николай Кириллович никогда не рубил с плеча. У любого шага есть как положительные возможные последствия, так и отрицательные. К тому же нужно было делать оглядку на политические обстоятельства, – говорит Коробов, – вообще он всегда умел договариваться, но в высоких кабинетах не всегда до конца гнул свою линию и регион был немного обделен с точки зрения федерального внимания.
Евгений Ищенко, в 2003-2006 бывший мэром Волгограда и главным публичным антагонистом губернатора Максюты, уверен, что тот «не был радикальным коммунистом».
– Он был скорее не красный, а «розовый» губернатор. А то, что он партию, под знаменами которой пришел, не оставил, так это скорее делает ему честь. Мы знаем массу примеров обратных, когда люди проявляли не очень красивую политическую гибкость, едва избравшись, меняли партии, – считает Ищенко.
Владимир Попов приводит пример нереализованных возможностей, которые были у области, но Максюта не принял некоторых решений.
– Был момент, когда Горюнов [Владимир, на тот момент президент ФК «Ротор»] привел меня к Максюте со своими договоренностями с «Татнефтью». Они хотели заходить в регион и были готовы спонсировать футбольный. Собирались купить серию заправок в заволжских районах, которые тогда продавал «Лукойл» и строить нефтеперерабатывающий завод в Жирновском районе. Максюта выслушал, но результата, конечно, не было. Потому что это противоречило интересам «Лукойла».
У истории нет сослагательного наклонения, напоминает Евгений Ищенко, поэтому оценивать, что регион якобы потерял при Максюте – некорректно.
– Сейчас уже трудно сказать. Задним умом все сильны. Далеко не все проекты, которые предлагались и не были сделаны, были так уж хороши. При этом были и достижения. У нас в области одно есть федерального уровня предприятие «Сады Придонья», так сам владелец Андрей Самохин говорит, что Николай Кириллович немалую помощь в становлении и развитии оказал. Не могу сказать, чтобы Максюта когда-то отстаивал бы личные интересы, его лично никакие коррупционные скандалы не касались, – считает Евгений Ищенко.
Нехватку федерального влияния Николай Максюта компенсировал умением отстроить работу на местах. Во все направления он старался вникнуть лично, при этом всегда доверял руководителям, которых сам расставлял, а, скажем, в отношениях с областной Думой, умело искал компромиссы. Так, при Максюте обычной практикой стала согласительная комиссия при принятии бюджета, когда депутатский корпус спорил с администрацией за каждую строчку. Первоначальную главную роль играли финансисты, но и лично губернатор во все вникал и каждое компромиссное решение согласовывал.
– Своим людям он доверял. Тем же Владимиру Кабанову, Александру Федюнину (заместители Максюты), многим другим. Он умел разложить задачи как производственник, нагрузить людей, которым доверял, поставить задачи и доверял их решать, – рассказывает Владимир Попов.
По его словам, Максюта с каждым годом «креп как губернатор» и к моменту своей отставки и переходу на работу в Совет Федерации был уже фигурой, которую уважали и в Москве.
Николай Коробов уверен, что Максюта подбирал специалистов, причем вводил нечто вроде наставничества – по каждому направлению перспективных молодых кадров опекал чиновник с большим опытом.
– Не было вакуума, работали люди профессионально. У того же Кабанова был отдел промышленности во главе с Александром Невструевым, который работал прекрасно. Многие кадры до сих пор востребованы. Павел Павлович Чумаков советник по сельскому хозяйству у губернатора Бочарова, – поясняет Коробов.
«Бешеная чуйка» и подлинная человечность
Твердых договоренностей Максюта никогда не нарушал и неукоснительно требовал того же от подчиненных, да и вообще всех, с кем взаимодействовал. Но тут принципиально важна как раз отсечка, что считать твердой договоренностью. Сразу несколько бывших высокопоставленных сотрудников администрации говорят, что Николай Кириллович мог в течение дня дважды изменить собственное решение. Окончательным можно было считать только публично озвученное – часто буквально публично, в присутствии не только чиновников и заинтересованных лиц, но и журналистов.
С медиа вообще отношения у Максюты были исключительные – даже по тем, сравнительно более открытым временам. Журналисты губернатора уважали и ценили за открытость, постоянную готовность к диалогу, в том числе и неформальному. Еженедельно он проводил брифинги, во все поездки по области, а их было очень много, постоянно брал с собой журналистов.
По словам Николая Коробова, Максюта требовал, чтобы в районах его возили не по тем территориям, где все хорошо, а наоборот, где были проблемы.
Николай Максюта умел разговаривать с людьми, находил общий язык с любым собеседником. Особенно его чувствовали жители сельской глубинки, что было взаимно. Городской житель после избрания стал ездить по районам и, по выражению Коробова, уже практически оттуда не вылезал.
Евгений Ищенко говорит, что Максюта «был прирожденный политик».
– Он умел сглаживать углы, находить компромиссы. Был незлобным, кстати. У него конфликты никогда не переходили в личную плоскость. Вот наш конфликт, он был заложен системой, это все вызвано стремлением областной власти сделать лучше всем этим колхозникам, что стояли с протянутой рукой. Сделать, конечно, за счет города-донора. Но в личном плане у нас не было сложностей, он даже как-то так по-отечески относился.
Вообще Николай Кириллович многое, что называется, спинным мозгом чувствовал. У него была бешеная «чуйка». При этом неплохо выступал публично, был доброжелательным, искренне, это люди чувствовали и хорошо его воспринимали.
Абсолютно все, взаимодействовавшие с Максютой, отмечают, что его открытость была не наигранной, а постоянно действующей.
Константин Глушенок отмечает, что власть Максюту «как ни удивительно, но совершенно не изменила как человека».
– Участие, стремление помочь даже в простых жизненных ситуациях. Сопереживание. И кроме того, он был веселым человеком, компанейским. Таким был, таким и остался, – говорит Глушенок.
По мнению Николая Коробова, люди, даже видевшие Максюту только в теленовостях, это чувствовали, поэтому и голосовали за него что называется «сердцем».
– Он не был по рождению волгоградцем, но сознательную жизнь почти всю прожил здесь, болел за регион, любил его по-своему и работал на благо региона, как он его понимал. Он всегда ощущал себя волгоградцем, в этом нет сомнений, – подчеркнул Евгений Ищенко.
Николая Максюту похоронили сегодня в Красноармейском районе рядом с супругой, которую он пережил всего на три недели.