На протяжении нескольких месяцев в СМИ активно муссируется тема об объявлении экс-депутата Государственной Думы Олега Михеева в федеральный розыск. При этом ни Следственный Комитет, ни сам депутат не подтверждают данный факт. Официальный запрос ИА «СоцИнформБюро» в СК России уже два месяца находится без ответа.
Корреспондентам ИА «СоцИнформБюро» удалось разыскать бывшего депутата и задать ему ряд вопросов, касающихся как многомиллионных судебных тяжб, так и других довольно неоднозначных фактов из биографии политика.
Эксклюзивное интервью было записано 22 марта 2017 года, до первого судебного заседания, которое состоялось в Советском районном суде 23 марта.
Олег Леонидович, в СМИ активно муссируется тема о том, что вы скрываетесь от правосудия. Не являетесь на допросы и судебные заседания. Так ли это? И если да, то, по каким причинам? Вы не доверяете судебной системе?
– Отвечая на этот вопрос, могу сразу сказать, что от правосудия скрываться я не мог, по причине, что еще не было ни одного судебного заседания. Поэтому здесь некоторые СМИ может что перепутали, а может реагируют на ту лживую информацию, которую представляет следователь СК, занимающийся этим делом. И что касается допросов, здесь тоже ложь, запущенная следователем. Потому что единственный допрос, который был, он был года четыре назад и с того момента следователь только убегал от меня, потому что, те документы, те аргументы, которые я озвучил, они ломали сфабрикованное, сфальсифицированное им дело. Поэтому здесь тоже есть ложь и есть также провокация. Я наконец-то узнал, оказывается, в декабре следователь сделал очередную провокацию, как он это делал на протяжении всего следствия, а именно: в тот день, когда он пригласил меня якобы на допрос, он не представил никакой повестки, а вместо этого традиционно составил протокол, что я не явился на допрос. При этом на сегодняшний день никакой повестки на этот допрос у меня на руках нет. Как мне кажется все это направлено на то, чтобы, повторюсь, спровоцировать информационный повод, что и происходит на протяжении всего следствия.
Следователь сотни раз нарушал закон и, вот мое личное мнение, что следователь Избенко – это «оборотень в погонах». Я думаю, что скоро мы об этом узнаем, потому что такие дела они не могут просто так пройти. Фальсификация, незаконные обыски, незаконные аресты, незаконные изъятия документов, допрос тех людей, которые в процессе не участвовали, а тех, которые, наоборот, участвовали в оформлении документов, их доказательства, их показания в материалах дела следователь не приложил. Также отсутствуют экспертизы, отсутствует большое количество документов, которые я предоставил, говорящие о законности тех сделок, которые проходили. Но следователю Избенко выгодно говорить обратное. Здесь есть три сценария – или он с головой не дружит, или человек, который не имеет юридического образования, и третье – коррупционная составляющая. В данном случае склоняюсь я к третьему варианту, потому что с таким рвением фальсифицировать документы можно только при личной заинтересованности.
Немаловажный вопрос, где вы находитесь, в России или нет?
– Я нахожусь в Российской Федерации, в нормальном месте. Вся провокация против меня устроена так, что не важно, где я нахожусь – в Москве или Волгограде, любой вариант их устраивает и их провокация заключается в том, чтобы показать, что я отсутствую и куда-то не являюсь.
Это, знаете, маленькая ложь рождает большое недоверие. То количество лжи, которое было вывалено следователем Избенко, оно как раз говорит уже о многом. Для простого примера приведу один аргумент: когда снимали депутатскую неприкосновенность с меня, следователь Избенко представил сфальсифицированные экспертизы, тем самым ввел Генпрокуратуру в заблуждение. И зампрокурора Буксман, когда выступал, он сказал, что у них в материалах дела есть экспертизы, которые говорят о том, что работы не выполнялись, что деньги похищены и так далее. Когда же я стал знакомиться с материалами дела, то увидел, что экспертизы говорят об обратном: 100% работ выполнены, деньги освоены полностью и эксперты подтвердили, что все было сделано.
Я уже не говорю о том, что уголовное дело было заведено по заявлению анонимного лица. Кто он – до сих пор никто не знает. Бастрыкин многократно заявлял о том, что прежде чем возбуждать уголовное дело, надо допросить человека, который написал заявление и взять с него подписку об уголовной ответственности. А раз это анонимный человек, то никакой расписки об ответственности нет.
Вот я привел два примера, с чего все начиналось. С самого начала все было сфальсифицировано и до сих пор продолжает фальсифицироваться. Те действия, которые совершил Избенко, пытаясь передать материалы уголовного дела в суд, тоже являются фальсификацией по той причине, что, не дав ознакомиться с материалами дела, он проводит подписание 217 статьи в завершение ознакомления и здесь поступает в своей манере: сначала составляет протокол о том, что я не явился подписывать эти документы, а потом, через 15 дней, отправляет письмо с повесткой задним числом, чтобы я явился месяц назад и подписал документ. Конечно, зачем им приглашать человека, зачем его слушать, потому что та правда, которую он несет, разрушает всё уголовное дело. Они решили дело втихаря, без подписи передать в суд. И таких нарушений сотни. Сотни, что я буду дальше рассказывать и показывать всем.
Есть ли политическая составляющая в этом деле?
– Отвечу однозначно, большой политики не было, нет и не будет здесь. Есть маленькие политиканы, я их даже политиками не называю, которые к этому пристроились и которые тоже из этого пытаются выудить какую-то положительную составляющую для себя.
Фото из архива Олега Михеева (2016 год)
Что, по-вашему, произошло с Волгапромбанком? На каких условиях произошло поглощение, и по каким причинам начались судебные разбирательства?
– А получилось так, потому что банк продавал дешево, сделка была оформлена срочно. Сначала все акции оформил на братьев, они должны были в течение двух месяцев рассчитаться. Но это, к сожалению, не произошло. Это и стало причиной возбуждения уголовного дела. Но главное в том, что в московском Арбитражном суде я у них выиграл иск, что явилось для них определенным шоком. После этого, в 2007 году практически сразу же было возбуждено уголовное дело.
Уголовное дело потом было закрыто и судом признана незаконность возбуждения. Там был весь набор и арест незаконный и обыск незаконный… Кроме того, суд установил, что в отношении сотрудников компании «Диамант» применялись пытки.
Я думаю, что вы помните, что банк тогда находился в тяжелом состоянии по той причине, что вкладчики стали резко забирать свои деньги и необходимо было решить вопрос по сохранению банка. Поэтому, на невыгодных условиях, вместо 3 капиталов я продаю этот банк за 1 капитал и, к сожалению, братья Ананьевы до сих пор со мной не рассчитались.
Главная странность заключается в том, что у нас на руках имеется соглашение о том, что Михеев выполнил все обязательства, но при этом Промсвязькэпитал в лице братьев Ананьевых не выполнил ни одного обязательства. И это стало причиной возбуждения уголовного дела.
Четко прорисовывается афоризм: «Если ты должен деньги – тебя будут беречь и лелеять, чтобы ты их отдал. Но если тебе должны деньги, то есть два сценария: тебя или уберут, или посадят в тюрьму».
Должны тебе деньги – ты еще должен посидеть. Вот этого принципа придерживаются браться Ананьевы и именно возбужденное уголовное дело относится к этой составляющей. Более того, им все равно, по какой статье меня посадить, потому что я им мешаю, я требую вернуть мне деньги. Следственный комитет проводил еще 7 дополнительных проверок и пытались возбудить еще семь уголовных дел. Смысл в том, что главное – посадить, потому что Ананьевы не хотят отдавать деньги за полученный банк.
Будучи депутатом, вы отметились целым рядом инициатив. Вы предлагали, в том числе, установить ответственность банков и коллекторов за доведение людей до самоубийства. До этого вы намеревались создать Ассоциацию по защите населения от коррупционной деятельности банков. Как вы пришли к этому решению и связано ли это с вашими оппонентами?
– На этот вопрос отвечу очень коротко. Да, действительно, мною было внесено большое количество законопроектов, связанных с деятельностью банков, работы банкиров. Я напомню, что господин Ананьев был председателем комитета по финансовым рынкам в Совете Федерации. К большому сожалению, он смог пролоббировать большое количество законов, которые фактически развязали банкам руки и позволили в частности «сжирать» наших граждан. Как раз моя работа была направлена на то, чтобы снизить аппетиты банков и защитить россиян. Это и мелкие шрифты (в договорах, – Прим. Ред.) и то, что банки не имеют права самостоятельно изменять условия кредитов, и то, что необходимо получать подписи родных и близких, то, что нельзя выдавать кредиты в аэропортах и магазинах, то, что называется «быстрые кредиты». Ну много было инициатив. Что-то прошло, что-то нет. Но, к сожалению, сегодня банки остаются все равно наверху и продолжают «лопать» всех наших граждан.
Порой ситуации возникали абсурдные, к примеру, банк заключил договор с человеком на 100 рублей, выдал ему 30 рублей, а остальную сумму не выдает, после этого человек не может довести свой бизнес-проект до конца. Банк приходит к нему через полгода и забирает все залоги, минус НДС, дисконт 50 % от рыночной стоимости, которую сам же банк и определил. Т.е. практически за 15-20% забирает имущество, а самого человека оставляет в рабстве. Как раз этим и страдает Дмитрий Ананьев. Я считаю, что Промсвязьбанк – это рейдерский банк.
Когда я был депутатом Государственной Думы, ко мне обращались сотни людей, с разных регионов, где Промсвязьбанк «кидает» людей, забирает их активы и имущество. Уже более 10 лет я с ними сражаюсь и не собираюсь отступать, несмотря на то, что уголовное дело идет, мы подаем иски, судимся. Но вот чем больше мы это делаем, тем активнее следователь Избенко начинает активнее работать.
По материалам суда, вы не признаете себя виновным. На какой результат во всей этой эпопее вы рассчитываете?
– Я не знаю, на какие материалы судов вы ссылаетесь, потому что я их еще не видел. А так как с материалами уголовного дела, как я уже сказал, я не знаком, мне тяжело судить. Когда будет судебный процесс, мы, есстественно заявим ходатайство об ознакомлении. Когда я ознакомлюсь с документами, мы посмотрим. Насколько я понимаю, в материалах дела отсутствуют вообще какие-либо доказательства с моей стороны, поскольку Избенко, все эти документы, которые у него есть, основаны на показаниях людей, которые сидят в тюрьмах, он их понабрал пачками, и они дают показания.
Кто, зачем и почему, мы пока не знаем. Будем разбираться в процессе. И если на суд не будет оказываться никакое давление, не будет коррупционной составляющей, то будет стопроцентная моя победа. То, чего братья Ананьевы больше всего боятся. Если я побеждаю в суде, то все сроки будут восстановлены, и я опять буду заново требовать возмещения тех денег, которые братья Ананьевы мне должны. Они сейчас должны «пустить кровь из носу», чтобы суд сейчас присудил хоть какую-то уголовную ответственность, чтобы избежать расчета за полученный Волгопромбанк. Рейдеры, что можно еще сказать!
Ваша политическая карьера начиналась с целого ряда неудач, вы проигрывали выборы за выборами. Дело доходило до того, что вас даже исключали из партии. Чем, по вашему мнению, руководствовались местные функционеры при принятии подобного решения?
– Вы просто уже наслушались за эти годы большого количества негативной информации. Статьи, которые выходили, ложь, которая лилась. Так что даже сами запутались и вопрос говорит о том, что, раз уж вы, журналисты потерялись в событиях моей политической карьеры, то люди тем более потерялись.
Я начну с того, что ваша фраза про то, что я проиграл многочисленные выборы, она не соответствует действительности вообще. Объясню, почему. Единственные выборы, которые я считаю, что проиграл, это выборы, по-моему, в 2003-2004 году, когда я баллотировался в областную Думу по Центральному округу. Там я действительно проиграл, потому что, будучи бизнесменом, я пошел в политику и не понимал, что в политической борьбе должны быть совершенно другие правила, а не как в бизнесе. Я в политике делаю тоже самое, что и в бизнесе. В бизнесе, я считаю, добился больших результатов и делаю его успешно.
Что касается остальных выборов. Напомню, вторые выборы, которые, я считаю, что они не проиграны, а, наоборот, выиграны, когда я выдвигался на мэра города Волгограда и шел с явным отрывом в 22% от второго кандидата, Романа Гребенникова. «Единая Россия» тогда не могла позволить, чтобы после победы партии «Справедливая Россия» в Самаре, Ставрополе, где в городах-миллионниках выиграли наши однопартийцы, главой города стал «Справедливоросс».
В Волгоград тогда приехала целая группа «единороссов», которая думала, как же снять меня с выборов и ничего умного не придумала, как за три дня до выборов снять меня с голосования за «подкуп» избирателей. При этом в законе звучит, что подкуп избирателей – это когда во время избирательной компании кандидат или его доверенные лица дают деньги и предлагают голосовать за него. Центральный суд рассмотрел жалобу единороссов и пришел к выводу, что акция, проведенная за 2,5 года до выборов и которая называлась «конкурс детских сочинений: «Почему Волгоград – лучший город на земле», – это подкуп избирателей. Мотивация была следующая: когда детишки писали сочинения, родители были счастливы, а оказалось, что это было влиянием на их мозги, чтобы они пришли и проголосовали за меня.
Поэтому, то, что вы называете поражением, я называю подлым ударом в спину. Но при этом я говорю, что эти выборы я выиграл. А то, что я не стал мэром, я в таких случаях говорю: «Все, что Бог делает – к лучшему». Поэтому никакого поражения нет. Через шесть месяцев я стал депутатом Государственной Думы. А дальше, если учесть 10 лет моей работы в Госдуме, я напомню, что был руководителем партии «Справедливая Россия», где я вел избирательные компании. Первую я провел в Новосибирске. «Единая Россия» четко озвучила, что партия «Справедливая Россия» наберет 1,2%. Однако кампания, которую я провел со своей командой, показала, что, оказывается, мы набрали 18 %. После этого, уже весной, я провел 24 региональных кампаний, где мы в среднем набрали 16%. Потом Госдума 2011 года. Я также руководил этой кампанией. И партия «Справедливая Россия» набрала в два раза больше мандатов, чем было выбрано на выборах 2007 года. Большое количество мэрский кампаний, которые я провел. Я считаю, что моя политическая карьера, с точки зрения выборов, очень успешна, показательна. Даже ведущие политтехнологи отмечали, что технологии, которые использовал я, были новые, яркие и всегда запоминались.
Что касается законов, то и в первом созыве, и втором я был лидером по количеству законов. Хороших, вменяемых и разумных. Я горжусь каждым из внесенных мною законов. Но для того, чтобы сбить, как это правильно звучит? – «народную любовь», как раз и запускался тот информационный бред, который формировал и вашу, в том числе, точку зрения. Я сейчас говорю и обуви на каблуках и еще несколько примеров, к которым я не имею отношения.
Что касается исключения меня из партии, я также вам напомню, что, то руководство области, которое было, не хотело, чтобы я стал депутатом Госдумы, тем более не хотело, чтобы я стал мэром города Волгограда. И они договорились с Коломыцевым , бывшим лидером партии «Справедливая Россия», чтобы он исключил меня из партии, и я не вел активную политическую борьбу. Но через три дня комитет партии восстановил меня, а Коломыцина исключили, лишив его всех регалий. Это была такая политическая подножка, которая быстренько была исправлена высшим руководством.
Фото из архива Олега Михеева
В 2007 вы стали депутатом ГД. Наблюдали ли вы усиление давления на вас из региона?
– Что касается давления из региона, то я, наверное, скажу так: региональное отделение партии «Справедливая Россия» Волгоградской области – по сей день остается лучшим нашим отделением. У нас всегда хорошие результаты по выборам. Я сейчас не беру последние выборы в Госдуму. В прошлом году я вообще не считаю, что это были не выборы, а написание нужных результатов. Наши выборы всегда проходили ярко, кампании наши были заметны. Не всем это, безусловно, нравилось. Руководство «Единой России» никогда не относилось с радостью к моим инициативам и идеям. Но это их дело, раз пришли в политику, пусть занимаются и работают более эффективно.
Судя по публикациям в СМИ, Ваши бизнес-интересы всеобъемлющи. Помимо «Диаманта» вы занимались и Моторным заводом, и Стадионом, и даже владели медиа изданиями. Что случилось с Моторным заводом? Почему предприятие обанкротилось? Какие причины повлияли на подобный исход?
– Думаю, что вы знаете, что было мною построено, спасено из банкротства… Что касается Моторного завода, то собственником завода группа компаний «Диамант» стала в том момент, когда он два раза прошел через банкротство, несколько раз менялись собственники, и завод уже стоял и в нем практически не осталось оборудования, когда мы пришли. То есть все уже было продано, разрезано на металл. Поэтому Моторный завод рассматривался мною, как площадка для строительства нового бизнеса.
Может быть, вы вспомните, что я на втором году своего депутатства организовал и привез из Китая огромную делегацию, 58 человек. Это были представители двух крупнейших банов, представитель Центрального комитета коммунистической партии Китая, много бизнесменов. Они прибыли с целью организовать на базе Моторного завода свои производства. И, как писали некоторые СМИ, и как было заявлено представителем Центрального комитета коммунистической партии Китая, впервые в истории России и Китая, чтобы официальная делегация приехала к неофициальному лицу. Но действующий губернатор вместе с рядом силовиков испугались, что это будет сделано у нас на территории и не их руками, не подумав о том, что это большое количество рабочих мест и так далее…. Они все сделали для того, чтобы этот проект был похоронен. К большому сожалению, политическая безграмотность, политическая жлоба – она порой не дает развиваться нашему бизнесу. Хорошая идея, которая была, она, к сожалению, не воплотилась в жизнь. Там был целый ряд проектов и по строительству автомобилей и автобусов. Все эти проекты могли поднять завод. И китайцы очень хотели работать, и мы. Но этому помешали, на мой взгляд, неповоротливые и безграмотные политики.
https://www.youtube.com/watch?v=jhWqI-CU9Xw
Вы долгое время были собственником Центрального стадиона. Объект никому не был нужен до ЧМ-2018. Какие варианты вы предлагали и как все-таки случилось так, что вы потеряли объект?
– Когда ко мне обратился Горюнов ( 90-е года, прим. ред.), практически судьба стадиона уже была решена. Его должны были отобрать у Горюнова, а на его месте построить большой торговый центр. Благодаря тому, что мы с ним провели ряд мероприятий, стадион был спасен. Более того, впрыгнули, как говорится, в последний вагон, потому что команду «Ротор» вообще выкинули из игры, и мы в последний день получили лицензию на то, чтобы команда мога продолжить играть.
В марте получили, но в мае команда «Ротор» вдруг вышла на 4 место и не всем политикам это понравилось. Поэтому команда под моим руководством проработала всего пару месяцев, сразу было возбуждено три уголовных дела по делам, которые были 3, 6, 10 месяцев до этого. Арестовали счета. Стали оказывать давление на футболистов и так далее. Считаю, что это, как минимум, безграмотно. Это политика, которая часто мешает.
Мое предложение было сделано и Максюте, и Бровко, и Боженову. Я предлагал любые варианты, чтобы стадион остался и здесь проводился чемпионат. Я предлагал один из вариантов: «Купите стадион, давайте договоримся по стоимости». Второй вариант: «Если не хотите покупать, давайте организуем частно-государственное партнерство». Тема очень модная и интересная. Я как раз в это время работал над докторской диссертацией на эту тему и подумал, что почему бы не попробовать. Но Волгоград, как и был рейдерским городом, так и остается. Здесь принято отбирать все у людей. Зачем же нужно деньги давать? Я заостряю на этом внимание, потому что все стадионы, которые сейчас участвуют в чемпионате, они все были в частных руках. И везде с собственниками нашли общий язык. Везде был решен вопрос с деньгами, все их получили, кроме Волгограда.
Здесь было принято решение обратиться в суд, который вынес очень косое решение. Глупейшего решения я еще в своей жизни не видел. Когда организации, которая проходила 20 лет назад приватизацию, уже не существует, передает актив другим организациям, которых нет, потом четвертая организация, которая на тот момент была в стадии банкротства. Цепочка долгая. А в итоге у добросовестного приобретателя, который выполнил все свои обязательства, забирают имущество и передают его в ту организацию, которая никогда не была собственником этого имущества. То есть я вам сейчас сходу назвал ряд грубейших нарушений, которые были сделаны.
Я считаю, что какой-то вклад я внес в сохранение именно спорта, футбола в Волгограде. Более вот уже двух лет, в которой учились на тот момент более 160-200 детишек, их родители до сих пор, когда встречаюсь с ними, благодарят меня. В других регионах не было такого интерната, а в Волгограде был.
Вам принадлежал сайт Volgograd.ru с недавних пор данное доменное имя перешло в пользование Администрации региона. На каких условиях была совершена сделка?
– Да, сайт Volgograd.ru принадлежал мне. Вернее, группе компаний «Диамант». И когда Андрей Иванович Бочаров обратился ко мне, чтобы, как он считал, восстановить справедливость, потому что губернаторы, которые были до него, почему-то не проинтуичили, не забрали это имя себе и вот теперь Волгоград от этого страдает. Я пошел навстречу и было принято решение, что я передам этот бренд.
Что касается условий, то они были чисто символическими. Там была определена сумма, которая в разы ниже, чем я купил этот ресурс. Но так как нельзя было просто его передавать, дарить, потому что тут опять недопонимание налоговой инспекции, чтобы не было никаких проблем.
Однако до сих пор эта мизерная сумма до сих пор не перечислена. Деньги как были в области, так и остались.
В случае, если вашим адвокатам удастся доказать вашу невиновность и с вас снимут все обвинения, чем вы планируете заняться и каким проектам посвятили бы себя?
– Не в случае, если снимут, а я уверен, что мы докажем то, что Ананьевы негодяи, Избенко – «оборотень в погонах». Я уверен, что Ананьевы деньги потеряют, а Избенко погон лишится и срок получит за те злодеяния, которые совершил. Интересы у них сейчас совпадают, они приложат максимум усилий, потратят много денег для того, чтобы доказать какую-то мнимую вину, о которой они так мечтают.
Но несмотря на это, я продолжаю работать. Многие проекты, которые я веду, они успешны. К большому сожалению, еще при Бровко я стал выводить свои бизнесы из региона по той причине, что сейчас у нас управлять бизнесами стало все тяжелее и тяжелее. Но вот в других регионах они работают. И я уверен, что мой оставшийся бизнес, со временем, к сожалению, уйдет из региона. Я просто хочу нормально работать, развиваться, строить в тех регионах, в которых понимают, что это нужно и, как минимум, тебе не мешают.