ВОЛГОГРАД, «Социнформбюро», 8 сентября 2009 г. – Россия потеряла контроль над Кавказом, пишет Маргерита Бельджойозо в статье, напечатанной в еженедельнике L’Espresso. Каждый день в Чечне, Ингушетии и Дагестане совершаются теракты. Террористы – сторонники независимости подали свой сигнал: Кавказ никогда не был и не будет мирным, если будет оставаться под контролем России, сообщает "Инопресса".
Москва вынуждена признать провал своей кавказской стратегии, а некоторые аналитики предрекают в ближайшие десять лет новую чеченскую войну.
Владимир Путин, пришедший к власти 10 лет назад, обещал принести мир на Кавказ. Дмитрий Медведев, его преемник, несколько дней назад впервые озвучил идею о том, что "кавказская" стратегия оказалась ошибочной и что местные власти, связанные с Москвой, не могут защитить жизни граждан. Российский президент также высказал мнение, что проблема имеет корни внутри страны, и отправил в отставку некоторых руководителей в Ингушетии и Дагестане.
Что касается Чечни, то, по мнению автора статьи, республика лишь номинально является частью Российской Федерации. По определению одного из ведущих экспертов по Кавказу Алексея Малашенко, Чечня – "внутренний субъект за рубежом". Она не подчиняется ни законам, ни властям Москвы. Это результат сознательно проводимой российскими властями стратегии, аналогичной той, что проводила Российская империя: лучше купить лояльность одного клана, чем навязывать общие правила всем, довольствуясь неким подобием стабильности. По словам Малашенко, Москва решилась на "кадыровизацию" конфликта. "Чтобы доказать, что слишком преждевременно говорить о стабильности, экстремисты активизировали свою деятельность", – говорит Михаил Александров, глава кавказского отдела Института стран СНГ.
О заказчиках терактов на Северном Кавказе не говорят. Чеченское и российское руководства, чтобы не нагнетать обстановку, туманно разглагольствуют о бандитах, скрывающихся в горах. Это люди без имен, интересов, национальности. Аналитики придерживаются двух сценариев. Одни полагают, что речь идет о силах, поддерживаемых российскими группировками, заинтересованными в ослаблении Кадырова и развязывании Кремлем третьей чеченской кампании. Но сейчас не 1999 год, и вряд ли русские готовы к третьей кавказской войне. Кроме того, Путин и Медведев не могут себе позволить дискредитировать клан Кадырова. Не стоит сбрасывать со счетов и то, что в последние пять лет население Чечни стало жить лучше, и Кадырова поддерживает большая часть населения, уставшего от войны. Согласно второму сценарию, террористы – это тысячи молодых людей, родившихся во время первой чеченской и повзрослевших в период второй чеченской кампании, которые умеют только воевать и надеются на то, что станут мучениками, отдав жизнь за джихад.
Автор статьи отмечает, что в последние годы радикальный ислам прочно укоренился на Северном Кавказе. На прошлой неделе Медведев обратился к представителям умеренного ислама, приехавшим в президентскую резиденцию в Сочи, с призывом активнее контролировать молодых людей, которые уезжают на обучение в исламские школы в Саудовскую Аравию и возвращаются, принося с собой идеи, далекие от тех, что проповедует традиционный умеренный ислам на территории России.
Чтобы побороть самый радикальный ислам и помешать распространению модели Кадырова, который может ускользнуть из-под контроля, Кремль, как кажется, готов пойти на примирение с умеренным крылом чеченского сепаратизма. Именно в таком ключе аналитики интерпретируют неожиданные шаги навстречу Ахмеду Закаеву: ему предложили вернуться на родину и стать министром культуры. Союз между умеренным сепаратизмом и кланом Кадырова, под эгидой Кремля, может создать единый фронт против угрозы экстремизма. Но, по мнению Малашенко, такой альянс маловероятен, поскольку Закаев и Кадыров видят будущее Чечни по-разному.
Оба сценария указывают на слабость Москвы, на неспособность управлять Чечней, на вероятность распространения кавказского неблагополучия за пределы региона, пишет Маргерита Бельджойозо. Потому что существует третий сценарий, еще более страшный для Москвы – возвращение терактов на российскую территорию по модели захвата заложников в театре на Дубровке: с 2002 года мало что изменилось в отношениях между Кремлем и его непокорной периферией.
